Из имеющихся на планете шести тысяч языков почти половина находится на грани исчезновения
“Мат ташынты кыкап” — это на селькупском языке означает “я тебя люблю”. За такие слова лет 50 назад можно было бы лишиться обеда в сибирской школе. В Америке в свое время за употребление родного языка индейцев заставляли полоскать рот мыльным раствором — чтобы очистить от скверны. На Тайване вообще можно было оказаться в тюрьме. Кажется дикостью, но именно такую политику проводили цивилизованные державы по отношению к малым народам и к их языкам. В результате средства общения стремительно исчезают. Недавно ЮНЕСКО представила обновленный атлас исчезающих языков мира. Судя по нему, процесс вымирания идет быстро: из более 6000 имеющихся на Земле языков 2500 растворяются на глазах, а многие уже прекратили свое существование.
В опасности
В предыдущем выпуске атласа (от 2001 года) список исчезающих языков состоял из 900 наименований, то есть за 8 лет в него вошло еще 1600. Как считают?
ЮНЕСКО ОЦЕНИВАЕТ ЖИЗНЕСПОСОБНОСТЬ ЯЗЫКОВ ПО ДЕВЯТИ КРИТЕРИЯМ: абсолютное число носителей, передача языка от поколения к поколению, число членов общества, считающих язык родным, изменение ареала использования, отношение к языку официальных институтов — официальный статус и использование, тип и качество документации, подверженность влиянию со стороны, доступность учебных материалов и литературы, соотношение числа носителей языка к общей численности населения. Далее языки классифицируются по шести категориям: “находится в безопасности”, “положение вызывает опасение”, “находится под угрозой исчезновения”, “находится в серьезной опасности”, “в критическом состоянии” и “язык исчез”. Причем от первой до последней ступени можно скатиться очень быстро.
Так, по словам известного лингвиста, члена-корреспондента РАН и заведующего кафедрой филфака МГУ Александра Кибрика, в наши дни пропадает язык алюторцев — одной из народностей Северной Камчатки: Если в 1956 году местное население говорило на алюторском языке, то в 1971-м уже практически им не пользовалось. Могли произносить простейшие фразы типа “я был на рыбалке с папой”, “девочка упала в снег”. “Язык стал уходить с приходом цивилизации. У местного населения изменилось питание — люди узнали, что такое сахар, соль и алкоголь (раньше они ели в основном сырую рыбу), и сразу стали терять зубы, заболевать туберкулезом и прочими болезнями. В оборот входит совсем другая речь. С уходом языка постепенно стирается и память о своей истории”, — констатирует ученый.
Поговорили и забыли
Примечательно, что на территории СССР, США да и прочих крупных держав исчезновение языков часто происходило схожим образом — сам народ постепенно отказывается от своего языка.
ВОТ, НАПРИМЕР, КАК ВЫГЛЯДИТ ИСТОРИЯ КУСКОКВИМСКОГО ЯЗЫКА, которым пользуется небольшой народ Аляски. Деградация языка началась в 1948 году, когда в поселение, живущее в районе верхнего течения реки Кускоквим, приехали две активные протестантские миссионерши. Они, ясное дело, хотели как лучше: открыли школу и усиленно стали обучать детей английскому. Чтобы обучение шло эффективнее, за разговоры на родном языке детей наказывали. Неудивительно, что эти дети, когда выросли и обзавелись собственным потомством, избавили сыновей и дочерей от неприятностей, с рождения разговаривая с ними по-английски. Через поколение кускоквимский язык стал исчезать. Сейчас осталось всего 25 носителей.
В новом выпуске атласа ЮНЕСКО среди вырождающихся языков оказался караимский — на нем изъясняются всего шесть человек в Крыму. Караимы — один из самых загадочных древних народов Черноморского побережья. Точно неизвестно, откуда эти люди появились, но известно, что они выполняли важную миссию — были хранителями в татарских крепостях. Нет единого мнения о том, принадлежат ли караимы к иудейскому или тюркским народам, поскольку язык близок к тюркским, а исповедовали они иудаизм. С течением времени караимы переселялись, общины есть в Польше и Литве, а язык приобретал разные диалекты. Однако сохранить его все труднее. “Мой дед знал караимский язык, он даже занимался литературной обработкой известных произведений, но материалы не сохранились, — говорит председатель московского общества караимов Александр Майкапар. — Я, к сожалению, караимским не владею, как и мой сын. Жизнь заполнена множеством дел, а на язык времени не остается…” Община московских караимов насчитывает примерно 300 человек, молодежь собирается на тусовки, а потом все разбегаются по своим делам.
Надежда на детей
По оценкам специалистов, язык попадает в группу риска, если остается меньше 100 тысяч его носителей. Обратный процесс — ревитализация — требует больших усилий и времени. Нужны специальные программы, правильное отношение со стороны властей, а главное — желание самих людей говорить на родном языке.
ПРИМЕРНО ДО 70-х ГОДОВ ПРОШЛОГО ВЕКА РАЗВИТЫЕ ДЕРЖАВЫ МАЛО ОБРАЩАЛИ ВНИМАНИЯ на то, что происходит с языками малых народов. А потом, словно спохватившись, правительства стали принимать различные программы поддержки. И все же, несмотря на это, успешных примеров ревитализации в мире, в том числе и в России, и по сей день не так много. Самый яркий — это иврит, ставший языком целой страны. Впрочем, некоторые специалисты не считают этот пример чистым экспериментом: “Строго говоря, иврит (точнее — древнееврейский, ставший базой для развития иврита) никогда не был мертвым языком, он постоянно функционировал в религиозной сфере”, — комментирует заведующая лабораторией автоматизированных лексикографических систем научно-исследовательского вычислительного центра МГУ Ольга Казакевич. Зато, по ее мнению, интересен пример восстановления родственного ирландскому языка острова Мэн. В 70-е годы, когда осталось несколько пожилых носителей мэнского языка, к ним отправились лингвисты, сделавшие аудиозапись большого количества текстов. В дальнейшем на их базе создали учебные материалы для преподавания.
В США теперь существуют разные программы по ревитализации — и федеральные, и на уровне штата. Есть, например, такая программа, как ученичество: когда студент ходит за носителем и записывает за ним буквально каждое слово. В рамках сохранения исчезающих языков в разных странах стали создавать так называемые языковые гнезда: по сути, детские сады или ясли с погружением — все сотрудники между собой и с детьми говорили только на малом языке.
Примечательна также история корнского языка, едва не исчезнувшего в Британии в конце XVIII века. Около 200 лет он не использовался вообще. И вот в начале XX века преподавательница колледжа в Корнуолле составила грамматику на базе богатой средневековой литературы и разослала ее своим коллегам с призывом выучить язык предков. Постепенно возникло движение по возрождению корнского языка. После Второй мировой войны велись жаркие дебаты на тему, какой из его вариантов следует возрождать — средневековый времен расцвета литературы или тот, который был ходу в XVIII веке. Сегодня, по данным Европейского исследовательского центра “Меркатор”, осуществляющего мониторинг использования малых языков Европы в образовании, корнским языком владеют около 300 человек, а еще примерно полторы тысячи могут сказать на нем несколько фраз, что уже неплохо. “Парадокс в том, что образование всегда и всюду было одним из самых мощных инструментов для подавления языков, — говорит Ольга Казакевич. — Но сейчас именно образование может и должно работать на их поддержку и возрождение”.
Соблюсти баланс
Казалось бы, зачем надо искусственно восстанавливать нежизнеспособное средство общения? В конце концов, динозавров тоже жалко, но что делать, если они не выдержали хода истории. А если люди не говорят на том же селькупском языке, зачем им его навязывать?
ЭКСПЕРТЫ, ОТВЕЧАЯ НА ЭТОТ ВОПРОС, ПРОВОДЯТ ПАРАЛЛЕЛЬ С ЖИВОТНЫМ МИРОМ: “У нас как членов человеческого общества вымирание языков должно вызывать такую же тревогу, как и уменьшение во всем мире числа видов растений или животных, оскудение биологического разнообразия”, — считает главный редактор “Всемирного атласа вымирающих языков” ЮНЕСКО Кристофер Мозли. Действительно, если исчезновение одного вида бабочки может нарушить баланс флоры и фауны и вызвать изменение климата, то, наверное, и исчезновение языка способно повлечь за собой серьезные последствия.
Собственно, самое губительное для малых языков, но широко распространенное в разных странах заблуждение состоит в том, что для человека естественно владеть только одним языком. Конечно, при таком подходе выбор делается в пользу самого распространенного и дающего перспективы в образовании и социальной адаптации — например, английского или русского. Однако, как подчеркивают специалисты, многоязычие дает человеку массу преимуществ. “Такие люди более адаптивны, обучаемы, хорошо переключаются и овладевают новыми знаниями. Кроме того, полиглоты отличаются толерантностью, ведь через другой язык и культуру они узнают другой народ”, — отмечает Ольга Казакевич. Попадая в иную языковую среду, получаешь более объемный взгляд на мир. Можно сказать, начинаешь жить в другой реальности. Лишая себя такой возможности, человечество беднеет. Пожалуй, это все равно что сказать: зачем нам столько видов бабочек — хватит одной капустницы. Но ведь, согласитесь, будет скучно.
Публикуется с сокращениями
Автор Вита МАЧ, “Итоги”, N35, 2009г.
